Театр жив пока стремится, что-то доказать

Камерный драматический театр, он же КДТ, – совсем небольшой, в нем всего семь актеров. А вот друзей у него очень много, поэтому площадкой для праздничного капустника стал Тульский театр кукол. Символично, что на этой сцене и состоялось рождение КДТ: 10 декабря 1999 года здесь прошла премьера спектакля «Стеклянный зверинец».

Алексей Басов. Для праздника мы подготовили спектакль-капустник «В поисках острова Истины». В основу его положен авторский текст Юрия Коваля «Суер-Выер». Наш спектакль рассказывает о путешествии по океану, во время которого мы открываем для себя новые острова – на них живут наши друзья. Это Вологодский камерный драматический театр, Театральный особняк «Москва», Орловский ТЮЗ, Свободное пространство из Сергиева Посада «Театральный ковчег», Тульский драмтеатр, ТЮЗ, Театр кукол и многие другие. Мы давно по этому произведению хотели сделать спектакль, поэтому и выбрали его для юбилея.

Юлия Александрова. Как начинался Тульский камерный драматический театр? Почему решили, что нужно создать новый театр?

Алексей Басов. Изначально, кстати, такой идеи не было. «Стеклянный зверинец» был моим преддипломным спектаклем. В этом спектакле участвовали актеры из драматического, кукольного театра и ТЮЗа. Когда же постановка была готова и состоялась ее премьера, мы поняли, что не хотим расставаться. Мы все работали в разных театрах, я играл в театре «У Толстовской заставы» – нынешний «Эрмитаж». Для своих репетиций снимали помещения.

Юлия Александрова. Было ли сложно?

Алексей Басов. Нам тогда было по 25 лет, сложностей не боялись, просто хотели что-то прокричать этому миру. Каждый театр выбирает свою тему. Спектакль «Стеклянный зверинец» появился как раз в 90-е годы, когда у людей смешались ориентиры и до сих пор, я думаю, не встали на место. Что такое предательство, можно ли предать во имя богатства или осуществления своей мечты? Как выживать? Жить честно трудно – идти ли на компромисс? Эти вопросы нас тогда очень сильно интересовали. В 90-е годы никто не говорил на эти сложные темы. Все старались развлечь зрителя и ставили комедии, а мы хотели говорить о чем-то серьёзном. Свой дом мы обрели в 2005 году по адресу ул. Дзержинского, 8.

Юлия Александрова. Вы начинали в сложное время. Шел ли зритель на ваши спектакли?

Алексей Басов. Постепенно число зрителей росло. Дело в том, что каждый зритель хочет, чтобы его обманули. Даже если многие приходят в театр отдохнуть, но, только развлекаясь, люди выходят из зала с ощущением, что чего-то не получили. Я уверен: зритель на спектакле должен работать – думать, не соглашаться, переживать, ненавидеть, все что угодно, лишь бы не тупое сериальное мышление: «Я пришел расслабиться». В театр приходят за тем, чтобы что-то почувствовать, узнать, задуматься...

Юлия Александрова. Ваша супруга Елена и сын Владислав тоже артисты театра. Как-то разграничиваете для себя понятие «дом» и «театр», считаете театр работой?

Алексей Басов. Отчасти да: когда я отправляюсь в театр, говорю: «пошел на работу», а не «пошел творить». Но в целом же я никогда об этом не задумывался. В моем случае: театр – это не профессия, это стиль жизни.

Юлия Александрова. За 20 лет Вы поставили большое количество спектаклей. Как менялась ваша программа?

Алексей Басов. «Стеклянный зверинец» мы играли 10 лет, его посмотрели больше 300 тысяч зрителей, и спустя годы у нас возникла некая внутренняя усталость. Из репертуара ушел еще один очень хороший спектакль – «Пять вечеров» – мы стали взрослее, да и саму его тему, наверное, уже выговорили. Спектакль должен играться до тех пор, пока есть что сказать.

Юлия Александрова. Вы поднимаете в своих спектаклях злободневные проблемы. Как Вы считаете: искусство может приносить деньги и легко ли удается существовать театру за собственный счет?

Алексей Басов. Мы не дотационный театр, и в таких условиях выживать трудно. Меценаты нам, конечно же, нужны. Но коммерческая история и искусство – совершенно разные вещи. Сейчас многие театры стремятся зарабатывать, но это грозит тем, что мы просто потеряем русский театр. Русское кино мы уже потеряли, и радость большие кассовые сборы вызывают лишь отчасти. Все смотрят блокбастеры и едят попкорн. И театр рискует прийти к этому. Различные шоу, лазеры и прочее в неимоверном количестве... Все это приносит деньги, но при коммерциализации «уходит» человек. При коммерциализации театр вынужден подчиняться политике, цензуре, чьим-то интересам. В 80-е годы была группа художников «Митьки», которые часто изображали в своих работах пьющих людей. А теперь часть из них будут рисовать устрашающие этикетки для алкоголя. Церковь тоже коммерциализирована: заказать молебен – столько стоит, отпеть – столько. Понятно, что жить безбедно хочется всем. Но так же нельзя. Этот раздрай сильно пугает.

"Я уверен, что театр должен иметь свой голос, а не подчиняться общим правилам.

Юлия Александрова. В КДТ есть цензура?

Алексей Басов. Политической – нет, а внутренняя, личная – конечно. Личная должна быть обязательно, потому что главная задача театра – не навреди. Любой спектакль должен дарить надежду, даже самый черный и тяжелый.

Юлия Александрова. Как-то изменился театр за 20 лет?

Алексей Басов. Все изменилось. Мы повзрослели внутренне, переоценили многое, осознали кучу ошибок – это хорошо. Наверное, стали менее агрессивными. Нет, мы не перестали кому-то что-то доказывать, театр умирает тогда, когда перестает это делать.

Юлия Александрова. Чего ждете от следующих 20 лет?

Алексей Басов. Жизни! Жизни насыщенной, интересной!